Самый лучший комсомолец. Том четвертый [СИ] - Павел Смолин

деньги — и их все равно не хватает. У нас, извините, полковники две сотни рублей оклада получают плюс за должность. А рядом торгаш-кооператор живет, тыщами ворочает.

— Вот пусть увольняются и идут портками торговать, — не принял аргументов Виктор Сергеевич.

— Есть и другая проблема — армия у нас многомиллионная, и сокращать ее нельзя — в кольце врагов живем и постоянном ожидании новой большой войны. Но этот чудовищный по размерам человеческий ресурс работает на обслуживание армейской инфраструктуры и обеспечение мирного неба над головой. Для экономики они, извините, балласт. Не ругайтесь, пожалуйста, дослушайте! — вытянул руки перед собой, увидев, что товарищ командующий начинает багроветь. — Мы без армии не можем — так уж сложилось, и этого не изменить. Без армии не будет ни экономики, ни меня, ни Оли, — указал на с интересом внимающую разговору певицу. — Но что плохого в том, чтобы в отсутствие боевых задач или во время отпусков давать служивым товарищам возможность подработать? Например привлекать инженерные войска к строительству совершенно гражданских жилых домов? Официально, со сметами и прочей документацией — бюджет города выплачивает воинской части такой-то такую-то сумму.

— А у нас боевые крейсеры сетями для рыбной ловли оснащать и катать туристов на патрульных катерах? — даванув взглядом, спросил он.

— Вы преувеличиваете, Виктор Сергеевич, — вздохнул я. — Вот я вам предложил подводное плаванье — это удар по обороноспособности Родины наносит?

— Не наносит, — поморщившись, согласился он.

— И таких «не наносящих» вещей можно при желании еще много отыскать, — продолжил я. — Юрий Владимирович — сторонник подхода «не можешь победить — возглавь». Да, мы можем усилить проверки и давить запятнавшую офицерскую честь гнид, но это будет значить уподобиться метафорической амебе — у нее ведь разума нет, поэтому все, что она делает — инстинктивно реагирует на раздражители. Мы себе этого позволить просто не можем — в какой-то момент раздражителей станет слишком много, и мы надорвемся, скатив армию в малоуправляемый инертный механизм, который тратит все силы только на борьбу с коррупцией, вяло отмахиваясь от врага внешнего.

— Там, — он указал пальцем вверх. — Одобрили?

— Не спрашивал, — покачал я головой.

— А вот ты спроси, — переложил он ответственность. — Потому что то, что ты предлагаешь, выглядит, уж прости за прямоту, как попытки разложить личный состав, превратив Красную армию в сброд торгашей!

— От вас позвонить можно после концерта?

— Можно.

Ох уж эта инерция мышления при вертикали власти.

Глава 14

Подпорченное мной настроение не помешало Виктору Сергеевичу выйти на сооруженную на главном плацу сцену перед нами с Олей, и, пока я выдавал инструкции, пленки и листочек с порядком включения минусовок звукачу в чине старшего мичмана, толкнуть хвалебную речугу в наш с певицей адрес нескольким сотням сидящих на скамейках и стульях — что было то и притащили — морякам: в первых рядах старший и средний офицерский состав, дальше — младшие офицеры и рядовой состав.

— Офигеть народу, — поделилась эмоциями Оля.

— Неправильно считаешь, — выдал ей полезный совет. — Ты считаешь «в моменте», а надо считать глобально. Вот тебя уже миллионы людей вживую послушать успели, а тут всего восемьсот сорок три человека.

— Уже и посчитать успел, — хихикнула она.

«Успел» это громко сказано — пары секунд хватило.

—…Встречайте! — скомандовал товарищ командующий, и мы с подружкой выбрались на сцену под аплодисменты, не забывая махать руками и улыбаться.

— Спасибо за теплые слова, Виктор Сергеевич, — добравшись до микрофона, поблагодарила Оля. — Я еще ни разу перед настоящими моряками не выступала, поэтому очень рада быть здесь!

— Спасибо за теплый прием, товарищи, — поддержал ее я.

Адмирал чинно прошествовал на свое место в первом ряду, а мы выдали пяток разогревочных тематических анекдотов — Оля озвучивала женские реплики там, где они предусматриваются. Никакой пошлятины, само собой — мы же дети, но боцманам все равно досталось — это же морской аналог сухопутного прапорщика, комический персонаж то есть.

— Встречаются в море две подводные лодки — наша и американская, — начал я закруглять юмористический сегмент. — Опытный американский штурман советует молодому капитану: «сложно с этими русскими — чуть что сразу орут: „Носовые-товсь! Пли!“».

Народ немножко похихикал — нравится экспозиция.

— Капитан его успокоил: «Ничего, Джон, я буду предельно вежлив» и начал налаживать контакт: «Хеллоу, рашенс!». И тут же в ответ разгневанный рев нашего капитана: «Что значит „хреново покрашено⁈“ Носовые — товсь! Пли!».

Пока морячки ухахатывались, заиграла первая минусовка, и Оля спела про «Аврору». Одна не хуже всего детского хора Железнодорожников справилась!

Дальше я спел про «Там за туманами», снова Оля — «Товарищ» и так далее, перемежая морскую тематику с общегражданскими песнями. Под «Морячку» товарищи начали прихлопывать в такт, а офицерский состав как бы незаметно отправлять куда-то матросиков. Под конец программы загадка разрешилась — за цветочками для Оли бегали. Обратно полетим гружеными!

Когда минусовки кончились, я подхватил гитару:

— А следующая песня совсем новая, написана после разговора с Виктором Сергеевичем Сысоевым о важности офицерской чести. Она о тех, кто вышел в заслуженную отставку, не запятнав мундира. Так ее и назову — «Офицерская честь», — взял первый аккорд. — Мы не носим погон… [ https://www.youtube.com/watch?v=0O8L1vPPln0&ab_channel=Marinam]

Реакция товарища командующего в порядке, моя пошатнувшаяся в его глазах репутация восстановлена. Тяжело с этими стариками, конечно — чуть что не по уставу и сразу «измена!». Грустно — вот на глазах у таких вот СССР и самоликвидировался, и как-то уставы и офицерская честь этому не помешала. Диалектика, мать ее — полная страна высокоморальных и отважных, а результата почему-то нет.

Морские товарищи завалили Олю цветочками — к огромной ее радости — тут же организовали бригаду «грузчиков», которые потащили все в вертолет, а мы в сопровождении командующего и его замов отправились на ужин в офицерскую столовку. Ножи, вилки, накрахмаленные скатерти — вот это вот все. Подавали осетрину, икорку и прочее тематическое. Неплохо столуется высший офицерский состав, а вот младшим и средним в отпуске немного семейный бюджет пополнить — сразу «торгаши». Ладно, просто придираюсь — слегка обиделся, привык что всем моим инициативам сразу дают ход и в кратчайшие сроки масштабируют. После ужина, отправив Олю на экскурсию вместе с ребятами-«штормовиками», мы с Виктором Сергеевичем отправились звонить наверх с установленной в его кабинете (здоровенном и заставленном сувенирной продукцией морской тематики) «вертушки».

Разговор с Гречко был по проще: он, во-первых, ко мне заранее сильно предрасположен, во-вторых — в Политбюро сидит, в-третьих — в силу должностных обязанностей и профессионального опыта разбирается в административно-экономической составляющей, следовательно перспективы оценить способен. Итог — «добро» на прецедент получено. Общались мы по громкой связи, так что пересказывать товарищу командующему ничего не пришлось. Пожав плечами с видом «Министру обороны виднее», Виктор Сергеевич вызвал одного из замов и приказал состряпать все потребные бумажки, с оплатой из «фонда Ткачева». Все, завтра с самого утра ждем водолазов, можно лететь обратно в «Орленок».

Вернувшись, довезли «штормовиков» до их корпуса — сегодня вечером всем лагерем соберутся, впечатлениями делиться, отправились домой, где застали Инну Антоновну в компании прибывших из Москвы телевизионщиков — репортер и оператор с программы «Время». Готов ли я прямо сейчас? Ну конечно готов, только в душ сбегаю — два с хвостиком часа на жаре песни пели все-таки.

Вымывшись, высохнув и переодевшись в свежую форму, приватизировали со съемочной группой кабинет пионервожатой — тут есть стол и стулья, под интервью подходит. Окно выходит на море — добавит фону красоты.

— Пленку из Будокана вам выдали, Вадим Самуилович? — спросил я репортера.

— Выдали, — подтвердил он.

— Давайте подводку и синхрон тогда сначала запишем, — предложил я.

Расселись, оператор включил камеру, поздоровались.

— Как тебе командировка, Сергей? — спросил он.

— Командировка прошла почти по плану, привез из Японии много фото- и киноматериалов. После документального фильма о Корее я получил много одобрительных писем — уважаемым телезрителем понравилось — так что после небольшого отдыха — я в «Орленке» сейчас, неделю каникул выпросил — соберем с товарищами документальный фильм о Японии такого же формата. Кусочек предлагаю показать прямо сейчас — в соответствии с традициями, с моментом где нехороший человек хотел в меня стрельнуть.

— Очень грустная традиция, — заметил Вадим Самуилович.

— Так это же неудачные покушения, — развел я руками. — Поэтому к ним можно относиться с известной долей иронии. Но кадры неприятные, поэтому давайте попросим уважаемых телезрителей убрать от экранов чувствительных к виду крови товарищей и детей.

— Просим, — поддержал меня репортер.

— Стоп, — попросил я. — Давайте синхрон.

Усевшись к подключенному к рекордеру